priestal: (трапезная)
Фильм не столько антипутинский и не столько антироссийский, сколько антицерковный. Это там главное и центр всего. И весь библейский лексикон, символика и невнятные разговоры о вере - исключительно для того, чтоб это не забыли. В том числе и параллель с историей Иова.
Конечно же, никакого Иова на самом деле там нет и близко. Ведь суть истории Иова вовсе не в том, что на него свалились одно несчастье за другим. А то, что герой с бодуна бормочет "За что, Господи?" и спьяну пристает к священнику "Где твой Бог?" вряд ли сильно спасает ситуацию.
Посему то, что в основу фильма положена история Иова или даже что это ее "современная киноинтерпретация", это полная чушь. В основу фильма положена не история Иова, а история "Пусси Райт", и основная идея сводится к содержанию пресловутого "панк-молебна". Конечно, фильм снять это не на амвоне попрыгать, поэтому сюжет фильма чуток сложнее, хотя и менее внятен. Вот только разве что в ракурсе "панк-молебна" ("Путина прогони") и можно косвенно говорить об антипутинизме фильма.
Антироссийское же содержание сводится к тому, что все, как чумные, лакают водку. Все остальное не имеет очевидной привязки к России. Тем более к конкретной путинской эпохе в ней.
Конечно, это не исключает, что фильм шедевр с точки зрения всяких ракурсов-шмакурсов и прочих фишек киноискусства, в которых, признаюсь, не силен. Как лично по мне, чисто субъективно, фильм нудноватый и малосодержательный. И самое главное, что я не люблю, да и вряд ли кто-то любит, что там мной пытаются манипулировать, прививая ПОДСОЗНАТЕЛЬНОЕ отвращение к церкви. Я сам немало критикую церковь. Но это должен быть пусть резкий и обличительный, но открытый, честный и РАЗУМНЫЙ разговор, а не зомбирование примитивными идеологемами.
*    *    *

Почему "Левиафан" антицерковный, а не только антиклерикальный?

Что такое антиклерикальный? Это противопоставить Христа и христианскую веру с учащими и властвующими в церкви. В антиклерикальной критике всегда подразумевается некий идеал, на пути которого стоят уроды, захватившие право говорить от имени церкви. Именно такова антиклерикальность проповедей Самого Иисуса Христа.
Что такое антицерковный? Это критика церкви как таковой, выставление ее как учреждение бесполезное в лучшем случае, а вообще-то вредное.
По большому счету, в антицерковной критике как таковой нет ничего плохого. Не всегда это просто "наветы врагов". Она может быть вызвана действительным вырождением церкви. Всего ее состава на уровнях и богословских, и литургических, и приходских, да всяких, не только иерархических. И тогда нужно бить тревогу, будить спящих в сладком сне "у нас все хорошо", поскольку это гораздо опаснее, чем просто "плохие попы на мерседесах". И я сам не чужд такой критики.
Что же мне не нравится в антицерковной критике "Левиафана"? Отчасти я это уже сказал в предыдущем статусе, скажу и здесь позже. А пока отвечу на вопрос, почему антицерковная.
Если бы в фильме все свелось к митрополиту, его поддержке бандитов, это был бы чистой воды антиклерикализм.
Но - есть и другое. В первую очередь - священник. Он показан нарочито "правильным". Живет среди народа в сельской простоте. Милосердствует. Хороший такой простой поп, сам на себе таскающий батоны из магазина. Он-то и произносит ключевые слова о Левиафане и об Иове. Но вся эта библейская мудрость не находит отклика у Николая, вопрошающего: "Где твой Бог?" Для него все эти "божественные глаголы" - пустой звук, "сказки", еще более отторгающие его от веры и церкви. Церковь здесь бессильна даже в самом лучшем своем проявлении. Церковь как таковая. Но еще более красноречива проповедь митрополита. Некоторые сказали, что там какое-то "блаблабла". Нет, проповедь не просто так передана полностью. Зритель как бы тоже среди прихожан и слушает все это, после того, как стал свидетелем трагедии. Эта проповедь о правде и истине формально не противоречит христианскому вероучению, она могла быть на знамени того же Николая. Но сейчас она звучит оправданием лжи и насилия. И звучит в храме, поставленном как символ победы над простой человеческой правдой. "Так вот оно как..." - думает зритель, стоя в храме и слушая проповедь, - "Вы за правду, но ваша правда что дышло - как хочешь, так и повернешь, при желании. Значит, пользы от вас в лучшем случае никакой, а в худшем - вы и есть зло, вся эта ваша вера с напыщенными правильными словами".
И вот это сочетание в общем ряду кадров разрушенной церкви и лежащего скелета кита ("левиафана") подсказывает нам, что церковь безопасна в качестве дохлого левиафана. Некоторые, кстати, задавались вопросом, почему показывают скелет - он же безопасен. Так вот, возможно, фильм вовсе не о государственной "путинской" системе, а именно о церкви. Она много лет была и для многих по сей день остается чем-то безжизненным, каким-то скелетом культурных наслоений, и не более того. В этом разрушенном, скелетном виде она даже вызывает сочувствие, поэтому люди и приветствуют ее возрождение. Но как только она станет живой, она предстанет грозным и всепожирающим чудищем, от которого не будет спасения. Берегитесь! - кричат создатели фильма. Пусть она останется скелетом.. она так прекрасна в бессилии... живописна на поблекших фресках, выхватываемых сполохами огня. Пока эта церковь стояла разрушенной, люди здесь жили спокойно и счастливо. А вопросы веры если и всплывали, то по случаю, в качестве терапевтической отдушины в острые моменты жизни, независимо от нравственного содержания. И большего не надо. Не надо будить спящего левиафана.
Вот такую антицерковность я не принимаю. По сути это и не критика, а отторжение. При чем, как я уже говорил, на подсознательном уровне средствами "волшебной силы искусства", а попросту - зомбирования.
Хотя, я сейчас подумал, польза фильма все же есть. Она не для всех людей, а именно для церковных. Может быть, он поможет освободиться от иллюзий, что "мы такие хорошие" и все "нормальные люди" нас любят, а ненавидят только "враги". Смотрите, говорит уже нам фильм, грозный антицерковный левиафан просыпается. И если не изменитесь, все погибнете. Как это уже и было в истории.

priestal: (трапезная)

Вот это особенно понравилось в комментах у Кураева. Комментируя его слова в ответ на сентенции Чаплина: "И у врачей есть особое служение. Поэтому они тоже должны восседать на тронах и ходит в золотой парче? Не стоит ли разработать особый чин встречи главврача, входящего в больницу?" один человек написал:

"Почти так и было во времена Мольера - врачи были любимой мишенью его сатиры. Они носили особые, придававшие им важность, тяжелые костюмы и головные уборы, образовали замкнутую касту со своими обычаями и ритуалами, чванно переговаривались на непонятной пациентам латыни и с бешенством воспринимали любое недоверие, критику или насмешку. Мольера французские врачи, его современники, люто ненавидели.
Почему?
Ответ прост. Потому что в XVII веке они почти ничего не умели лечить. Поэтому и приходилось пускать пыль в глаза.
А когда медицина стала могущественной - врачи превратились в скромных вежливых людей".

То есть, по аналогии, нынешняя церковная важность и пышность это не от "особого служения", а как раз от отсутствия истинного служения, от духовного бессилия и пустоты. Что-то ж надо показывать, вот и показываем "золотые унитазы".

priestal: (трапезная)
Построили новый храм. А потом…

Продолжается обсуждение этого рассказика-утопии. Мол, возможно сие или невозможно. А ведь так хочется. Есть же это в других странах, в других конфессиях... Многие объясняют просто: не благоприятствует политика, светская и церковная. Если и найдется священник, который начнет делать что-то подобное, его тут же загнобят. Но представим: внезапно "пали узы" и дали полный карт-бланш. Сразу бы все ожило кругом? Да ни в коей мере. Потому что дело по большому счету не в политике, хоть она и вносит свою "лепту", и даже не столько в собственно вере, ее глубине, христианском воспитании (хотя это несомненно присутствует), а в общей культуре представлений о том, что должна делать церковь. Что является прерогативой в ее деятельности. А ведь это идет издавна, даже с дореволюционных времен, когда назначение церкви понималось только как "молитва", а все остальное.. ну так... если и было (очень редко), то по "остаточному принципу". Требовалось от священника что? Служения и требы. Все. Остальное личная инициатива, порой наказуемая. Советский период это усугубил только. Тем более приучили считать, что церковь это "отправление религиозных потребностей". Ну, как туалет, извините. Вещь неприятная для всеобщего обозрения, но без нее никак - пусть будет в сторонке и не мозолит глаза.
Был, конечно, момент благоприятный, когда церковь только-только получила относительную свободу, на нее были надежды, что она принесет что-то новое. И вот тогда нужно было активно это разворачивать: мол, смотрите, все, что было до сих пор, это вынужденное, а церковь должна быть не такая, вот сейчас у нас свобода, давайте вернем церкви подобающие функции. Все кругом наново, и церковь - в новом формате. Психологически это могло сработать. И что-то такое и заявляли, и пробовали: стали возникать сестричества, общества милосердия. Но опять где-то сбоку, как нечто нужное, но факультативное. А главное опять "молитва и требы". Единственное из нового, что стало прероготивой, причем выше молитвы, это строительство храмов. То есть церковь пошла по пути не служения людям, а служения себе (не только в целом, но и лично) и своей славе с золоченными куполами. Фактически церковь принялась строить себе склепы, по функциям все больше приближаясь к кладбищу. И, заметим, за эти годы "возрождения" церковь выросла многократно, а пришли-то в основном как раз люди, естественно, востребованные прерогативой: "строители", а также бойкие требоисполнители под личиной "старцев". Они теперь доминируют, и повернуть вспять уже невозможно. Если тогда было нелегко это сделать, то сейчас в тысячу раз.
Конечно, получилось это не только потому, что "кто-то там наверху" в свое время неправильно сориентировался. Ядро клира, оставшегося с советских времен было соответствующим образом отфильтровано и воспитано: главное - приход, то есть не церковный приход, а тот, который не расход. А если и расход, то как вложение для будущего прихода, то есть ремонт, строительство и "благоукрашение". А милосердие - это расход без прихода. Как и катехизация и прочая малопонятная "работа с людьми". Что-то конечно, было, но общая культура подавила эти ростки. Могло и этого не быть, да помогла хрущевская "оттепель", хотя и парадоксальным образом. Как известно, во время "оттепели" к церкви было как раз "охлаждение": на некоторое время политика воспитания клира уступила место курсу на искоренение церкви и клира вместе с ней. В результате советские воспитанные попы изрядно поразбежались, и когда в "застойные годы" удавка на церкви ослабла, ей остро понадобились восстанавливать поредевшие кадры, как раз тут как тут интеллигенция, вкусившая "оттепели", разочаровавшаяся в ней и обернувшая свой взор на церковь. Оттуда и проникла в образовавшуюся брешь та горстка "невоспитанных" попов, котрая внесла с собой чуждый "основному составу" душок. Он был настолько ярким на общем сером фоне, что в какой-то момент показалось, что он может победить... Ведь хочется верить в лучшее. Как мы верим и сейчас. Но перспектив нет.
priestal: (трапезная)
По просьбам выношу и несколько дополняю свой комментарий по поводу статьи Андрея Десницкого «Соборность на фоне соборов». Кстати, для тех, кому эта статья показалась неожиданной, замечу, что она во многом повторяет и дополняет опубликованную еще в августе статью на том же Правмире «Вертикаль и соборность». И в ней, как мне показалось, больше обращено внимание на то, что система жесткой вертикали вместо соборности строится не только «сверху», но устраивает и большинство нынешних прихожан, с утратой прав лишенных и бремени ответственности, инициативности. Им удобно «не спешить взрослеть», и быть "пассивными потребителями, вечными жертвами обстоятельств». Поэтому и естественный ответ на вопрос: что делать? Если система построена не только на «верхах», но и на «низах», а большинство из нас в «низах», то и что-то изменить мы можем только через «низы», а не через бесконечно-безответное вопрошание к «верхам» и ожидание оттуда внезапного высочайшего благоволения. Или, что по сути одно и то же, некоего революционного переворота, реформации или просто крушения.


Так вот, вторя автору, хочу сказать - пусть они себе живут, а действовать мы будем снизу. Еще, кстати и потому, что Церковь реализуется, то есть предстает в своем виде именно в приходе, а не в административных высотах. Есть ли Церковь, именно Церковь Христова «здесь и сейчас», мы видим по приходу, точнее - по общине. И вот, глядя на нынешний приход, в этом есть все основания сомневаться. Но если я говорю, что "Церкви нет", то кроме банальной реакции "такого быть не может, потому что врата ада не одолеют ее", возникает вопрос, который мне не раз задавали, да и я сам его задавал: а что же ЭТО? и почему я остаюсь в ЭТОМ? что значит мое служение там?


Во-первых, ЭТО если и не Церковь, то Воспоминание о Церкви, явление как бы вторичного порядка: если на первичном уровне Церковь это Воспоминание о Христе, то на вторичном, пониженном, это Воспоминание о самой Церкви. Церковь, таким образом, сохраняется и живет в своем идеале, а не в реальности, ее нет в реальности, к сожалению, но зато она есть в идеале, и если б она ушла и из идеала, мы бы о ней просто забыли, забыли бы, что такое вообще может быть. Забыли бы о Церкви Христовой, забыли бы и о Самом Христе. То, что мы не довольны существующей реальностью, что мы вообще имеем предмет обсуждения, мы обязаны тем, что совместно мы все же вырисовываем этот идеал и именно с ним сравниваем. Станет ли идеал реальностью? Трудно сказать, это эсхатологический вопрос. Мы не знаем, как это будет и будет ли вообще, но наше дело делать то, что мы должны делать, и довольно того.


Во-вторых, как бы в продолжение первого, ЭТО - среда, "окружение", "место встречи". Мы приходим в место, где Церкви нет, но где тема Церкви превалирует, где так или иначе превалирует тема Бога, и где же еще встретится людям, которых эта тема притягивает? "Место встречи изменить нельзя". Кстати, нетрудно заметить, что и ушедшие в "неформатное" православие, не в состоянии покинуть это "место встречи". Полностью порвать с ним они не могут, и часто эта связь проявляется в виде особо суровых нападок на МП, но на самом деле это "милые бранятся - только тешатся». В «альтернативу» уходим для собственного утешения, но «официальная церковь» как «место встречи» нас не отпускает. Потому что некуда нам пойти. В другом месте мы вообще, как инопланетяне со своим никому непонятным и никому неинтересным тарабарским языком.


И теперь ответ на вопрос - что же делать дальше и что будет дальше? Дальше будут ослабевать призывы к реформации «вертикали» и других формально-обрядовых церковных установлений, симптомом чего и является статья Андрея. Грубо говоря, мы оставим «верхам" "хоронить своих мертвецов" и приступим к созиданию (или возрождению) Церкви "снизу", используя пространство современной церкви, как поле общения, место встречи. Может быть неудачная аналогия, но это, может быть, что-то похожее на процесс становления конституционной монархии, которая потеряла реальную власть, но осталась таким символом, украшением, что ли. Так и церковная иерархия превратится в монарха с подданными, которые в реальности будут проявлять свою веру вне официальных обрядовых (в узком и широком смыслах) структур. Поначалу. А далее жизнь, набрав необходимые соки, прорастет и через асфальт.

То есть, продолжая аналогию, в истории где-то бывало так, что посчитали необходимым свергнуть монархию как ненавистную «вертикаль", а где-то ее оставили в качестве эстетического символа преемственности, но в конце концов пришли к одному и тому же - к гражданскому обществу, где реальная власть подчинена не подданым "его величества", которым остается только уповать на его милость, а полноправным, инициативным и ответственным гражданам не с жизнью, выживающей под властью, а с властью, отвечающей жизни.
priestal: (трапезная)
Оригинал взят у [livejournal.com profile] pretre_philippe в Из доклада Анны Шмаиной-Великановой «Видеть, смотреть, не отворачиваться»
(15 сентября 2013, международная конференция памяти митр. Антония Сурожского. Доклад был на полчаса, я расшифровал самую конечную часть записи).
--------------------------------------------------------------------------------------------------------
…Церковь – это гонимое сообщество. Она не может быть другой, – Христос всё сказал заранее! «Меня гнали – и вас будут гнать». Никакого, так сказать, здесь разнообразия не предложено… Однако, совсем недавно мы услышали и увидели, например, на улицах Москвы кощунственное лозунги, выкрикиваемые и натянутые через главные площади столицы: «Православным быть выгодно». Эту антихристову ложь не опровергла публично наша церковь.
Read more... )
priestal: (трапезная)
Оригинал взят у [livejournal.com profile] danuvius в О причащении и исповеди
Документ, предложенный только что Межсоборным присутствием (как, впрочем, и документ о браке), нельзя иначе охарактеризовать, как фарисейским. Так, он вводит в норму чтение перед причащением правила. Но само правило сформировалось только на Руси и довольно поздно, как замещение для мирян монашеских служб (конкретно, Часослова). Хотя происхождение правила не исследовано до сих пор до конца. И в каких же канонах Вселенских и Поместных Соборов, спрашивается, зафиксирована такая обязанность для мирян?
Высчитывание часов невкушения пищи с минимумом в 6... Уж сделали бы, как у католиков: 2-х часовой пост (с исключением для болящих) -- цикл пищеварения.
"Исторический" экскурс никуда не годен. Мы знаем, что в раннехристианские времена причащались каждодневно с утра взятыми с собой дарами -- даже жены язычников. А сейчас -- разве не в самом деле последние времена? Но ведь миряне недостойны брать Святые Дары в руки -- лишь со лжицы, привилегия оставлена жрецам... А уж с собой брать...
Вся суть христианства как религии любви -- с ее различными деятельными проявлениями -- заменена талмудическими правилами. Где больше, где меньше -- а суть не меняется.
Где ссылки на Ерму: исповедь как ОДНОКРАТНОЕ -- притом публичное -- таинство?
А в добавок еще -- как у Мондиоса, н-р, -- подробное рассуждение о женской нечистоте... ВЗ в своей полной красе...
Желающим более вникнуть в проблематику могу порекомендовать, н-р, вот это: http://gazetakifa.ru/content/view/4906/203/
Все эти посты, развившиеся в течение веков из-за утраты внутреннего содержания (напомню, что ранние христиане даже перед Пасхой могли поститься лишь несколько дней) и ради конкуренции с язычеством, -- какое это отношение имеет ко Христу? Желание оградить Церковь от нашествия язычников после Миланского эдикта? Так все равно не помогает...
Христианство выродилось у нас в новое талмудичество, то бишь "ПРАВОСЛАВИЕ".
Причащаться и исповедоваться каждый должен и имеет право в силу лишь внутренней готовности, испытания своей совести и близости ко Христу, неповторения греха. Альтернатива : "не согрешишь, не покаешься" -- вот девиз новых "христиан"! Иначе говоря, греши, сколько влезет, только "кайся"...
К чему говорить о том, что старые правила о сроках недопущения ко причастию (епитимии) нынче не соблюдаются?!
Так зачем же все эти формальности?
А КАК ИНАЧЕ ПОПАМ СОХРАНИТЬ ВЛАСТЬ НАД ПРИХОЖАНАМИ? Не Христос ведь отпускает грехи, как повторяется каждый раз перед Чашей, а прежде "аз, недостойный иерей, властью мне данной...", благо что и католическая традиция, основанная на словах Христа, тут в помощь...
Кратко я бы сформулировал так: при отсутствии содержания (христианской жизни) форма оказывается ни к чему не годной мишурой, создающей ложную иллюзию, а потому нуждающейся во  все новых и новых уточнениях... А кто хочет "формальных гарантий", тот ищет не там, не в правилах и не в сроках: полноправное участие всех прихожан в жизни храма, включая "запись" и "десятину", "отпускные грамоты" для мирян и проч., благотворительность, управление финансами и выборность священников, настоятеля и епископа, подлинная "церковная демократия" и т. д. и т. п. -- только это может хоть как-то вывести нас из нынешнего тупика. Да, ценой сокращения "стада" в десятки и даже сотни раз и уменьшения финансовых выгод для "пастырей". Но нельзя служить Богу и маммоне одновременно. Либо количество, либо качество. Путь ко Христу узкий, а не широкий. Негоже про это забывать.
priestal: (трапезная)
Оригинал взят у [livejournal.com profile] diak_kuraev в Детский постриг - взрослые слёзы
Получил письмо-исповедь. С согласия автора с сокращениями публикую

***

Отче Андрее,

В своем интервью "Московским новостям" 9-го числа сего месяца Вы высказали замечательную вещь, вернее замечательным образом осветили серьезную проблему, отвечая на вопрос о печально-известном Илие: "Трудно сказать, когда это началось, скорее всего еще с царской поры. Для епископа прирученный монах рядом с ним — удобное домашнее животное. Он не семейный человек, не будет ни на что отвлекаться, он в абсолютной и полной зависимости. Поэтому епископам выгодно штат епархии наполнять монахами. Монашество их в чем-то условно, потому что объем их работ и занятость в епархии не позволяет предаться монашеским трудам, которыми занимаются монахи в реальных монастырях. Но зато у них карьерная перспектива: со временем они сами могут стать начальниками и ради этого готовы терпеть много чего. Понятно, что это не самая здоровая часть нашей церковной жизни."

Я один из них. Был иподиаконом, позже иеродиаконом (с функциями иподиакона), а также референтом и личным секретарем митрополита …. До этого я был просто прихожанином кафедрального собора и несколько лет пел и читал на клиросе. Сам из секулярной семьи, пришел в церковь самостоятельно, хотя крещен был еще во младенчестве. В 13 лет прочел, даже "просканировал", всю Библию, как логическое продолжение пришел в храм и стал его систематически посещать. За это время в меру возможностей читал церковную и святоотеческую литературу, выучил наизусть все утренние и вечерние молитвы из молитвослова (а вдруг свет отключат - как тогда читать?), были планы выучить Псалтирь и Евангелие, но были отложены, и в итоге заброшены )))) Потом появилось желание поступить в семинарию и стать потом священнослужителем.

Когда после последнего звонка в далеком 200*, летом, я пришел на Троицкое всенощное бдение, на клирос, я был вызван владыкой. Он кратко расспросил меня о моей биографии и дальнейших планах, предложил стать иподиаконом, на что я немедленно согласился. После этого как-то все изменилось. Воспринимал я реальность в розовом цвете, все прекрасно, хорошо, владыка и священники - все замечательные люди, и вообще все почти идеально. Через месяц я был приглашен в епархию и остался там служить и проживать. Потом где-то через месяц архиерей предложил мне стать диаконом. На тот момент мне было 17. Всегда хотел быть среди белого духовенства, и естественно отказался. Владыка вроде бы воспринял все это нормально. Но позже стал предлагать стать диаконом, наверное каждое воскресенье. Перед ночной ***литургией я как-то согласился. В глубине души думал, что Богу возможно устроить мою семейную жизнь не смотря ни на что. Позже в том же году, я согласился на рясофорный постриг. В следующем - на мантийный (будучи приятно удивленным, что в чине пострига нигде нет клятвы или обещания никогда не жениться). Отношения со всеми были в основном нормальные, врагов не было, или может быть не замечал.

В течение 3-летнего пребывания в оном месте, я много размышлял, как это меня угораздило стать монахом, где я проявил слабость, недосмотр. Изначально, приходя в церковь, я верил, что вера позволит прилично организовать личную, семейную, и другие аспекты жизни, не без жертв, конечно. А тут - никакой видимой перспективы семьи, никакой личной жизни. 24/7 - всецело епархия и богослужения, лишь 3-4 часа по воскресеньям я проводил дома у родителей. Были и такие воскресенья, когда я домой не ходил. Полная, тотальная зависимость тяготила. Какими-то интригами и прочим заниматься желания, да и умения, не было. Единственная отрада - книги. Библия, Златоуст, Василий Великий, Августин и иже с ними, библейский иврит, Киприан Керн, Библия на древнееврейском. Посадил даже зрение и с тех пор стал очкариком. Владыка был нормальный, не пидарас и не бабник, со своими недостатками, но без каких-либо патологий, вполне нормальный, даже хороший человек. Одно только мне было непонятно - почему он с таким задором стриг всех и вся, плодил целибатов. Многих отговаривал от идеи женитьбы. Думаю или с ним поступили также, или просто мания такая у него. Духовенство и "сослуживцы" по епархии - тоже вполне адекватные люди. Жаловаться особо было не на кого, и не на что.

Года через 1,5 - 2 я заметил тревожные знаки своей личностной деградации: в ситуациях, когда я раньше радовался или проявлял сочувствие, я больше почти не испытывал эмоций, кто-то умер из родственников - никаких движений в душе и сердце, произошло что-то хорошее - никакой радости. Умом понимал, что-то не то. Эмоции были безмолвны. Меня сильно мутило из-за монашества. Было желание чтобы как-то оказалось, что я не крещен, и сделать все по-другому, вернее точно так же но без монашеской составляющей. Потом, нашел, что иудаизм всегда считал безбрачие грехом. Все это время обязанности старался исполнять добросовестно и качественно, претензий ко мне ни с чьей стороны не было. Внутри же происходило цунами перемежающееся ледниковыми периодами )))) Пришел к мысли уйти. Чтобы окончательно проверить, что желание не эмоциональное, решил понаблюдать за собой. Если я хочу уйти, даже в хорошем настроении, когда все тихо-мирно, везде успех и согласие, а не только когда архиерей прикрикнет или сделает замечание, - значит желание от сердца, настоящее. Увидев, что и во время интересных поездок, и во время награждения двойным орарем, и назначения личным секретарем я все же хочу покинуть это место, я решил подойти к архиерею и сказал что хочу уволиться, что это не мое. Боялся, не хватит смелости. Хватило. Он поуговарилал, хотел на день- два задержать, я отказался и покинул епархиальное упревление со своими вещами, облачение же, подрясники, рясы и пр. оставил там. На прощание владыка сказал мне, что я могу возвращаться когда захочу и дал немного денег. Я отказывался, говорю не заслужил, он сказал не за службу это.

С тех пор я вне церкви, не участвовал в обрядах и таинствах. Пару раз просто присутствовал на богослужении у своих друзей. Позже узнал, что все были от моего ухода в шоке. Некоторые думали, что я разочаровался и приглашали на приходы, но проблема была в другом. Я хотел стать женатым иереем, может быть потом протоиереем, но моя карьерная лестница прервалась с самого начала. Я спокойно осознавал, что это невозможно (слышал конечно о некоторых игуменах превратившихся в протоиереев, об архиереях и иеромонахах сожительствующих с женщинами), но это как-то не то, не понастоящему. И не семья, и не монашество. По канонам, у меня статус изгоя и отверженного. Было у меня издание, его я часто листал - Владислава Цыпина "Церковное право", каковы были церковно-правовые последствие моего решения, я прекрасно знал. Женился на девушке, которая была насильственно пострижена в монашество в ***монастыре.

Сейчас жизнь устроена вполне благополучно, две дочки, обе крещены, хорошая жена. Бог дал основное, чего я желал. Со многими священниками и бывшими коллегами общаюсь, хожу в гости. Но потребности в таинствах не чувствую. О приходе и уходе из церкви никогда не желел, но интерес к церковным событиям, религии, церковной литературе, богословию тот же. Не знаю, возвращусь в церковь или нет. В глубине души хочется увидеться с владыкой. Со времени ухода, я с ним не встречался. Ровно год назад его жестоко подставил один из моих сослуживцев, тогда иеродиаконов и референтов при епархии, сейчас архимандритов. Судьбы "епархиальных" монахов бывших на том же месте до меня весьма разнообразны - многие стали алкашами, бывали под запретом за разные дела, один стал епископом, он известный педераст, говорят любовник …, последний же и выдвинул его кандидатуру. Другие - просто нормальные батюшки. А со своей религиозной ориентацией я так и не определился. De facto православный, под влиянием православия сформировавшийся, знаю, что никуда от этого не деться, да и желание деться нет; de jure все так запутано. "Полноправным гражданином" никогда уже не стать.

Простите за многословие. Хотел просто показать куда еще может завести практика "епархиального монашества". Хотя примеры Вы, наверное, знаете еще и не такие.

С праздником Вас,

priestal: (трапезная)
Советское время, конечно, оставило неизгладимые шрамы на теле  русской православной церкви - и внешними гонениями, и внутренними "приспособлениями".
Но многое проглядывается еще в дореволюционных нравах. Сейчас читаю Воспоминания последнего протопресвитера армии и флота Георгия Шавельского. Там он, например, сравнивает двух архиереев в Польше времен начала Первой мировой войны, католического архиепископа Александра Каковского и православного архиепископа Николая (Зиорова). Последний, судя по описанию, просто просится в герои  "несвятых святых".
Но сначала о католическом архиерее, у которого протопр. Георгий попросил встречи для передачи финансовой помощи беженцам из католического населения.

Архиепископ не заставил себя ждать. Легко и быстро вошел он в комнату через те же двери, через которые меня только что ввели. Вид архиепископа располагал в его пользу. Высокого роста, статный, с красивым, приветливым лицом и умными глазами, он производил впечатление человека интеллигентного, воспитанного и очень доступного. Мы поздоровались, как здороваются светские люди. Видно было, что и он удивлен моим визитом.
- Чем могу служить? - обратился он ко мне.
Я объяснил ему цель своего посещения.
- Тут есть Беженский комитет. Может быть, вы найдете возможным и лучшим ему передать эти деньги. Я позволю себе посоветовать вам сделать это, - спокойно заметил он.
- А я вновь решаюсь просить ваше высокопреосвященство принять деньги. Как представитель Православной церкви, я считаю наиболее целесообразным вручить жертву нашей церкви именно вам, как представителю римско-католической церкви и как архипастырю, которому лучше, чем Беженскому комитету, известны нужды застигнутой несчастьем его паствы, ответил я.
Архиепископ еще раз попробовал отказаться, а потом принял деньги.
- Сейчас я выдам вам расписку в получении денег, - сказал он, поднимаясь с кресла.
Но я запротестовал:
- Если мы, священнослужители, перестанем на слово верить друг другу, то к кому же тогда можно иметь доверие?..
Последние слова мои, по-видимому, очень тронули архиепископа, и он тепло поблагодарил меня. Закончив свою миссию, я хотел уйти, но он удержал меня. Между нами началась уже дружеская, откровенная беседа. Архиепископ стал делиться со мною своими переживаниями последнего времени.
- Поверьте мне, - говорил он, - что я люблю Россию, желаю ей только добра и славы, и потому мне особенно тяжелы те огромные ошибки, которые русской властью допускаются на каждом шагу, нанося, может {208} быть, непоправимый вред русскому делу.
Будем говорить о Польше, о русской политике в Польше. Русская власть точно нарочно бьет по самолюбию поляков. Обратите внимание хоть на такой факт. Немцы нам ненавистны, - они давние наши враги. А в нашем крае все высшие должности предоставлены немцам: недавно умер генерал-губернатор Скалон, теперь и.д. генерал-губернатора - Эссен, губернатор Корф, обер-полицейместер - Мейер, начальник жандармов - Утгоф, президент города Миллер и т. д.
Он назвал около 10 немецких фамилий.
- Обратите внимание на школьное у нас дело. Нам запрещают преподавание Закона Божия и истории на польском языке и пр. Я понял бы все эти ограничения и притеснения, если бы они были нужны или полезны для государства, для Православной церкви... Но они ведь для церкви не нужны, для государства вредны, для нас же, поляков, обидны, оскорбительны, унизительны.
Свои положения архиепископ иллюстрировал целым рядом документов: секретных циркуляров и распоряжений министерства народного просвещения и внутренних дел, - документов, часто противоречивших один другому, исключавших друг друга. В заключение он осторожно обмолвился, что он был бы очень рад, если бы все сказанное стало известно великому князю. Я пообещал доложить последнему о нашем разговоре. Мы расстались очень приветливо. Не знаю, какое я произвел впечатление на архиепископа, но я, уходя от него, искренно сожалел, что он не украшает нашей русской церкви.


И сразу же следующая встреча с православным архиепископом Николаем. Небезынтересны в этом рассказе  и факты, демонстрирующие


От римско-католического архиепископа я проехал к православному русскому архиепископу Николаю. Последний, несомненно, по своим природным дарованиям не уступал архиепископу Каковскому, может быть, даже превосходил его. Но, к сожалению, жизнь сделала с ним {209} то, что сейчас это был человек, лишенный такта, выдержки, а по временам - всякого благоразумия. У него всё зависело от минуты и настроения. Умевший иногда бывать, как никто другой, интересным, приветливым, радушным и отзывчивым, он в другое время, - и это, как будто, бывало чаще, - поражал своей горячностью, резкостью, грубостью, доходившими до жестокости, до безрассудства. Если бы высокий сан, который он носил, не делал его личности неприкосновенной, он каждый день рисковал бы подвергнуться жестокой расправе от беспрестанно оскорбляемых им. Я думаю, что именно ложно понятое архиепископом Николаем величие его сана и положения и недостаточность служебного воспитания сделали его и гордым, и надменным, и своенравным, и нетерпимым к чужому мнению.
Барин в жизни, не отказывавший себе ни в чем, он был деспотом в обращении с другими, особенно с низшими. А низшими он считал почти всех. Его одеяние отличалось роскошью; стол обилием и богатством. Его знаменитые именинные обеды, которые он давал членам Синода и другим избранникам 6-го декабря в Петербурге на Подворье, на Подъяческой улице, во время своего присутствования в Синоде, служили всякий раз занимательной темой для суждений не только в обществе, но, несмотря на строгость цензуры, и в печати. Кюба и Яр могли бы поучиться у архиепископа, как надо "на славу" угощать гостей.
В обществе архиепископ появлялся не иначе, как при звездах на рясе. А когда его награждали новой звездой, то он в тот же день спешил к фотографу, чтобы запечатлеть новое сияние на своей груди.
Вспыльчивость архиепископа не знала границ. Редкий день у него обходился без какого-либо "случая", сказать прямее, - без скандала. Больше всего доставалось подчиненному духовенству, бесправие которого в старое время всем известно: владыка тогда, особенно такой, как этот, влиятельный в Синоде, волен был, как {210} выражались, в жизни, и в смерти священника. Но не избегали грозного владыческого гнева и сановные лица. В 1911 году или в 1912, - точно не помню, - мне рассказывали в Варшаве, как о самом пикантном событии дня, что "на днях" владыка с криком "пошел вон", выгнал из своего дома командированного министром путей сообщения члена его совета, действительного статского советника Н. для производства дознания между священником и железнодорожным начальством. Не застав владыку в Варшаве, Н. отправился к нему на дачу, в Зегрж (за 30 в. от Варшавы). День у владыки почему-то оказался неприемный. Петербургский сановник, однако, попросил келейника доложить о нем. Владыка отказал в приеме. Сановник повторил просьбу во второй и третий раз, сославшись на невозможность для него ждать приемного дня. Этого было достаточно, чтобы в ответ на последнюю просьбу вылетел в приемную вышедший из себя владыка и с криком: "Это еще что? Сказано не принимаю! Вон пошел!" - выпроводил за двери не ожидавшего такого приема петербуржца.
23 мая 1915 г. в соборе, в алтаре, после причащения, оставшись недовольным порядком вечерней службы 22-го мая, совершенной викарием еп. Иосафом, архиепископ Николай кричит на последнего, в присутствии множества духовенства: "Если бы я знал, что ты такой дурак, я не сделал бы тебя архиереем" (Передаю этот факт со слов настоятеля Варшавского военного собора прот. А. Успенского, бывшего свидетелем этой безобразной сцены.).
21 февраля 1913 года в день празднования 300-летия царствования Дома Романовых, в алтаре Казанского собора, переполненном архиереями и духовенством, архиепископ Николай, беседуя с архиереями, вдруг обрывает архиепископа Гродненского Михаила (Умер в 1929 г. в сане митр. Киевского.):
{211} - Перестаньте, Владыка! Вы ведь, кроме глупостей, ничего не можете сказать.
А "знаменитому" впоследствии епископу Владимиру (Путяте), вставившему в этот разговор какое-то слово, резко замечает:
- Еще что? Младший, а тоже суется со своим мнением. Ваше дело молчать, когда старшие разговаривают.
Как только меня назначили на должность протопресвитера, архиепископ Николай прислал мне письмо, где, вместо поздравления, напоминал мне, что мои предшественники редко посещали войска Варшавского округа; если и я так же редко буду объезжать эти войска, то он будет жаловаться на меня Государю Императору. Такое предупреждение явилось для меня насколько неожиданным, настолько же и странным, так как в то время с архиепископом Николаем я еще не был знаком, и, кроме того, Варшавскому архиепископу никто не предоставлял права контролировать действия военного протопресвитера. И я письмом ответил владыке, что разбросанные по всей России воинские части я буду посещать по мере возможности и по собственному усмотрению необходимости посещения тех или иных частей; докладывать же Государю о своих посещениях или непосещениях я могу сам, так как гораздо чаще, чем он, имею возможность беседовать с Государем.
Когда через несколько месяцев мы встретились с ним в Варшаве, он и виду не подал, что получил отпор с моей стороны. Но зато после моего отъезда из Варшавы он рвал и метал по поводу тех торжественных встреч, которые войска устраивали мне и каких не удостаивался он (Войска, действительно, встречали меня торжественно, в иных местах пышнее, чем своих командующих военными округами. В Варшавском же округе некоторые военные начальники старались как можно торжественней обставить встречу меня, чтобы тем, по-видимому, подчеркнуть свою нерасположенность к архиеп. Николаю. Так, например, было в Новогеоргиевской крепости летом 1913 г. Там, при моем приезде, от пристани (я прибыл на пароходе) до крепостного собора, на протяжении трех верст, были расставлены шпалерами войска с оркестрами музыки, которые во время моего следования от пристани в собор исполняли "Коль славен". Так как от крепости до дачи архиепископа было всего несколько, - чуть ли не пять, - верст, то архиепископу тотчас стало известно об оказанной мне встрече. И он не нашел ничего лучшего, как почти тотчас после моего приезда помчаться в Новогеоргиевск. Можно себе представить возмущение архиепископа, когда комендант крепости, ген. Бобырь, не любивший архиеп. Николая за его резкость и грубость, приказал, чтобы встречали архиепископа просто, в соборе, и архиепископ был встречен без всяких воинских церемоний. Архиепископ не удержался, чтобы тут же не высказать коменданту своего недовольства: "Вы протопресвитера встречали торжественно, а меня, архиепископа, как встречаете? Я буду жаловаться". Комендант ответил: "Протопресвитер - наш духовный глава, это во-первых, а во-вторых, он в первый раз посещает нас". Архиепископ уехал из крепости возмущенный.).
{212} Пребывание такого православного архипастыря в Варшаве рядом с осторожным и воспитанным джентльменом римско-католическим архиепископом, конечно, не могло служить на пользу Православной церкви в Польском крае.
После визита к архиепискому Каковскому я направился к архиепископу Николаю.
На этот раз владыка был "в духе" и положительно очаровал меня своей деликатностью, приветливостью, умной и интересной беседой. Я просидел у него более часу, не заметив, как пролетело время. Едучи от него, я думал: "Если бы он всегда был таким! Он мог бы быть тогда украшением церкви. Теперь же, при своей дикой неуравновешенности и безудержности, он - притча во языцех: его боятся, его избегают, видя и испытывая на себе отвратительные особенности его "ндрава", которые совсем придушили и закрывают от других высокие свойства его ума и сердца".
[...]
До июля 1915 г. он беспощадно относился к священникам своей епархии, покидавшим свои приходы при наступлении немцев и несколько раз строго предписывал, чтобы священники оставались на своих местах и по занятии их неприятелем. Ослушникам он грозил чуть ли не лишением сана. Я сочувствовал такому образу действий архиепископа Николая, считая, что, с одной стороны, священник не имеет права в пору опасности оставлять своего служебного поста, бросать на произвол судьбы свою паству, и что, с другой стороны, никакой серьезной опасности от немцев остающимся {220} священникам не угрожает. Но вот очередь дошла до самого архиепископа. В июле 1915 года определилась необходимость очистить Варшаву. Не помню точно, когда, кажется, 11 или 12 июля, - великий князь после высочайшего завтрака, Государь тогда был в Ставке, - говорит мне:
- Телеграфируйте архиепископу Николаю, чтобы он немедленно уезжал из Варшавы в виду возможности оставления ее нашими войсками.
- Ваше высочество, - возразил я, - архиепископ Николай беспощадно карал священников, оставлявших свои приходы. Его отъезд, поэтому, вызовет и в духовенстве, и в народе большое негодование и справедливые нарекания, что особенно нежелательно в иноверном крае. Кроме того, по моему мнению, остающемуся архиерею не может угрожать от немцев решительно никакой опасности.
- А вдруг немцы начнут издеваться над ним? - раздраженно сказал великий князь и тотчас отошел от меня. Я телеграммы после этого не посылал, но думаю, что она была послана из Штаба Ставки, так как архиепископ Николай потом в свое оправдание говорил, что ему повелели оставить Варшаву.
Архиепископ Николай уезжал из Варшавы между 11 и 15 июля. В царских комнатах вокзала собралось всё Варшавское духовенство провожать своего архипастыря. И уезжающий, и провожающие в ожидании отхода поезда рассеялись в конце большого вокзала, за столом, на диване и креслах. Когда шла беседа, в зал быстро вошел в шапке, состоявший при Штабе Главнокомандующего западного фронта, полковник Генерального Штаба Носков и, не замечая находящихся, направился к противоположным дверям.
- Невежа! - закричал архиепископ. - Еще военный, а не знает, что надо отдавать честь архиепископу... Снять шапку!
{221} Полковник быстро остановился и, взяв под козырек, ответил :
- Я не заметил Вашего Высокопреосвященства, - прошу извинения.
- Учить вас надо!.. невежд... Вон пошел!.. - не унимался архиепископ. К полковнику Носкову подошел польский граф Вельегорский и, подавая ему свою визитную карточку, сказал:
- Я не могу быть безучастным свидетелем возмутительного издевательства над вами.
С полковником Носковым произошел нервный припадок...
Через несколько дней от Главнокомандующего Западного фронта генерала Алексеева поступил рапорт на имя великого князя с описанием происшедшего на Варшавском вокзале. Великий князь направил переписку обер-прокурору Св. Синода для принятия соответствующих мер.
По приезде архиепископа Николая из Варшавы в Петроград у него разыгрался другой, еще больший скандал. В это время вышел из печати том его Варшавских проповедей. Любивший наделять других своими печатными произведениями, владыка тотчас повез свою новую книгу в Государственный Совет для раздачи своим коллегам по этому высокому учреждению (Арх. Николай в то время был членом Государственного Совета.). Все наделяемые отвечали благодарностями, а В. И. Гурко, вместо благодарности, выпалил:
- Вы, владыка, чем раздавать эти проповеди тут, лучше бы произносили их в брошенной вами Варшавской епархии.
Побагровевший архиепископ разразился отчаянными ругательствами по адресу Гурко, в ответ на которые последний с кулаками бросился на архиерея. Членам Государственного Совета удалось силой удержать Гурко, {222} другие в это время увели владыку. После этого скандала архиепископ Николай слег в постель, с которой больше не вставал. Через несколько недель, осенью 1915 года, он умер.
Несомненно, что последние два скандала и сопровождавшие их неприятности ускорили кончину грозного архиепископа. Если это предположение верно, то владыка даже и умер от скандала.


И такой архиепископ не просто какое-то частное недоразумение, а плод общей тенденции, о чем и делает вывод автор:

Архиепископ Николай - пышный бутон в цветнике нашей иерархии, естественный продукт нашей архиерейской школы последнего времени, не только калечившей людей, подготовляемых ею к величайшему в Церкви служению, но искалечившей и тот высочайший идеал, которому они должны служить. Трудно представить какое-либо другое на земле служение, которое подвергалось бы такому извращению и изуродованию, как архиерейское у нас. Стоит только беглым взглядом окинуть путь восхождения к архиерейству, - я беру явление, как оно чаще всего наблюдается, хотя и не отрицаю исключений, - чтобы признать, что враг рода человеческого много потрудился, дабы, извратив, обезвредить для себя самое высокое в церкви Божией служение.
priestal: (трапезная)
Как-то тут по случаю ознакомился с рассказом прот. Андрея Ткачева Совершенно достоверная история.
Весьма примечательный рассказик оказался. Поначалу может показаться, что этот всего лишь поповская сказка-мечта о богатом спонсоре, о том, что, если будешь хорошо себя вести, то непременно "прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете" и подарит не только эскимо. Но нет, смысл рассказа гораздо глубже, о чем настойчиво и даже навязчиво намекает и автор в заключительных словах:

В этой кратчайшей и достовернейшей истории столько морали, что в двух ведрах не унесешь. И формулировать выводы вслух как-то уж очень оскорбительно. Читатель и так все, наверное, понял. И даже больше понял, чем сам писатель в записанной им истории понял. Но кое-кто так ничего и не понял. Интересно, понял ли читатель, кто же это ничего не понял?

И действительно, не знаю как "ведрами", но явно вырисовывается целая притча вполне определенного и уже не раз заявившего о себе нового "евангелия", пытающегося подменить собой Евангелие Христово. И что самое коварное, от имени Самого Христа, внутри Его Церкви, от лица церковных священнослужителей. Из этого ряда и заявления Чаплина в защиту богатства и "знаков материальных возможностей", и столь популярные сказания о несвятых, но святых церковных начальниках. И вот, наконец - притча, где в концентрированном виде и подан нам "отчет об уповании" этой религии.

...По городку вблизи аэропорта ходит странный человек. Он переходит от одного священнического дома к другому и стучит в окна... И всего то хочет - немедленно покрестить младенца.
Относительно достоверности сразу возникают вопросы. Откуда столько священников в небольшом городке? Откуда этому человеку известны их адреса? И такая ли уж нужда в срочном крещении, если, судя по повествованию, "милейшему малышу" вряд ли грозила смерть (именно это и может быть основанием срочности крещения)? Может это и не человек вовсе? Действительно, невольно возникает аналогия с соответствующими христианскими притчами из патерика , где Сам Христос испытывает людей, являясь им в виде нищего странника. Только здесь, напротив, не в виде нищего, а в образе богатого. Правда, богатство его не бросается в глаза, как бы "прикровенно", хотя и не скрывается, просто "сейчас нет наличных" и богатая одежда не очень видна в темноте. Все это ни что иное, как пародия на Иисуса Христа, Божественное и Царское достоинство Которого до времени скрыто самоуничижением, хотя и свидетельствуется многими чудесами. Богач из нашей притчи тоже доходит до крайнего самоуничижения, опускаясь до жалкого просителя, ходящего между домами и стучащему в окна. В рассказе особенно подчеркнуто - именно стучит ("се, стою у дверей и стучу"), а не звонит. Нельзя не обратить внимания и на срок в три дня - в подражание Торжества Христа, наступившего через три дня после кульминации Его самоуничижения и позора, Богач из притчи именно через те же три дня превращается из робкого униженного просителя в повелителя и подателя благ, в "сильного мира сего". Собственно с ним-то ничего и не происходит - он как был так и остался неразлучно в своем царстве богатства. В отличие от богачей Евангелия не он спасается ("сегодня пришло спасение дому сему"), а он сам податель благ, спасения и царства. Все, что у него изменилось - это то, что у него появилась наличность, то есть способность одаривать, он "воскрес" и "вознесся". Спасаемый же здесь - батюшка. Нежданно-негаданно он оказывается в "царстве божием". И все за беспрекословное послушание слуги, не задающего вопросов и умеющего держать язык за зубами.
И тут мы подходим еще к одному ключевому моменту сюжета. Богач-то не просто богач, а и умеющий "затыкать рты тем, кто открывает их не вовремя". То есть, попросту говоря, перед нами не просто богач, а именно "крестный отец" в известном смысле. Да и на самолет он как-то странно спешит - без малейшей наличности в кармане. Не от закона ли? В кино о гангстерах это частый сюжет - главное, вовремя смыться, а потом, отсидевшись и откопав запрятанное, явиться во славе.
Казалось бы, зачем в рассказе делать упор на такую не совсем привлекательную для богача деталь - достаточно ведь для общего смысла быть ему просто богатым, не все же только бандиты у нас богачи. Ан нет - в том-то и дело, что это необходимый пункт "символа веры" новой религии. Богатства мало - посмотрите, как жалок хотя бы тот же Ходорковский со своим богатством. Богатство ведь можно и отнять, какое же тогда это "всемогущество", да еще "божественное"? Должна быть непременно и сила, пред которой адепты новой веры преклоняются больше, чем даже перед богатством. Будет сила, будет и богатство. Сила, перед которой буквально "молчит всяка плоть человеча". Сила, "заграждающая уста". Так, чтоб каждый "знал свое место" и чтобы "все было нормально". То есть такая своеобрзная гармония или даже симфония. В этом мире "полный порядок". И "спасение" заключается в том, чтобы занять в этом мире, не нарушая его гармонии, как можно более теплое место. Это можно сделать либо силой (сила преклоняется только перед силой, и поэтому, кстати, ненавидит демократию), либо в качестве дара. Само собой - не столько по заслугам, сколько "по благодати", то есть по капризу сильного, по внезапно проснувшемуся у него "желанию делать добро". В христианстве, мы помним, богачи одаривали всех неимущих, чувствуя перед ними свою вину: "раздам пол имения", "если кого обидел, возвращу вчетверо" и так далее. В этой же притче богатый никакой вины не перед кем не чувствует, более того ненавидит людей: "встречая в жизни чаще всего корысть и зависть, временами жалел даже рубля для нищего". Просто надумал и избрал, кого захотел.
По-моему, всего сказанного достаточно для того, чтобы распознать во всесильном богаче того, кто, согласно пророчествам, внешне подражает Христу, но внутренне имеет противоположную сущность. Перед нами не кто иной, как антихрист. Причем в буквальном смысле норовящий сесть посреди храма.
И как всякий самозванец, этот антихрист больше всего боится разоблачения. Отсюда и такое нескрываемое отвращение к подготовке и подготовительным беседам перед крещением. Никаких бесед! А вдруг, знакомясь с азами веры, узнают об истинном Христе и поймут обман? Ну и вообще... как это они думать будут, выбирать... Это не прилично в статическом мире насилия, где не думают и не выбирают, а только слушаются и занимают свое место в нише по благоволению господ. И священник тоже всего лишь исполнитель, слуга в "духовной области". Шоферу велят подвезти, уборщику - убрать, священнику - покрестить. А крещение - всего лишь акт инициации в этом мире и согласия с ним, где каждый знает свое место, где главенствует сила, пред которой "молчит всяка плоть человеча".

Мда... похоже, не меньше двух ведер вынес :)
priestal: (трапезная)
В стиле разборок с отцом Иоанном Приваловым в Архангельской епархии угадываются кое-какие мне очень знакомые черты, нечто похоже с тем, что было и в разборках со мной в Минской епархии. Так что можно предположить, что это уже общие свойства системы, а не особенности частного случая.
Так вот. Вывод первый. Не надо обольщаться насчет своего нынешнего положения. Если тебя пока не трогают, это не значит, что тебя одобряют. Просто бюрократия, в том числе и церковная, ленива и не поворотлива - возможно, до тебя просто еще не дошли руки. Тебя "терпят", пока твоя тема каким-то образом не актуализируется и папка с твоим "делом" не будет выдернута из стопки. Когда-то я даже чуть ли не хвастался "толерантностью" нашего церковного руководства, которое так мудро "дает мне жить", руководствуясь стратегическими соображениями имиджевого характера: мол, не все у нас ходят строем, есть и разномыслия. Оказалось, банально "не доходили руки" и вообщм-то сильно не "мешал". И пока до тебя не дела, могут и слова не сказать. "Почему же вы мне, владыка, раньше даже никакого замечания не делали, и вдруг сразу на епархиальное собрание?" - "А ты что, сам не догадывался?"
Вывод второй.
Тяжба в отношении меня фактически инициировалась враждебной по отношению к руководству партией. Но враждебной, что важно, "справа". Разборки с отцом Иоанном Приваловым тоже инициированы "правой оппозицией" в лице РНЛ. Невозможно представить, чтобы не то что разборки, а какие-то выводы были сделаны начальством по материалам сайта СФИ, например, или даже "Правмира".
И это не случайность. Здесь примерная аналогия с тем, как советская власть относилась к уголовникам - они считались "социально близкими". Несмотря на преступления, они все же были по духу "своими", в отличие от "политических". Вот здесь примерно такая же психология. "Правые" со своими иннами, антиэкуменизмом и почими прелестями порой и докучают начальству, бывает даже и весьма - дело может дойти и до "осуждения" чуть ли не с отлучениями. Но все это как с шальными, но родными детьми. Все равно они идейно куда ближе, чем формально вполне даже легитимные "либералы". И по сути зачастую провозглашают то, что начальство на самом деле думает, но стесняется сказать публично. Поэтому начальство им подсознательно симпатизирует и старается, если не дошло до откровенного скандала, смотреть на их "шалости" сквозь пальцы. Поэтому-то и не видно никаких разборок с "православными сталинистами", иннщиками и т. д. На "оппозиционных" ресурсах "правого толка", допускающих вызывающий и даже хамский тон по отношению к тому же священноначалию, могут выступать священники, высказываясь в соответствующем радикальном и духе. И не боятся они ни прещений, ни затыкания ртов, как это практикуется по отношению к "либералам", если и критикующим, то в гораздо более деликатном тоне. Да, был Диомид, но уж слишком он перешел грань, покусился на "святая святых" - не просто "шалил" или "дерзил папе", а принялся отрицать само отцовство "папы".
А так этих непослушных, но таких милых родных деток легко прощают и слушают гораздо более внимательно, чем чужих по крови "пасынков".
priestal: (Default)
Начинаю подозревать, что чиновника от церкви Чаплина кто-то банально нанял для антицерковных провокаций. Ну скажите, к месту ли именно сейчас подымать вопрос о "десятине"? После всех этих скандало еще и заявить: мало нам, несите еще. А кто пусть и несет, но меньше 10%, тот "покрывает себя позором". А на самом деле кто же кого этим позором покрывает?
priestal: (Default)
Если б я увидел в кино такое, то подумал бы что грубое преувеличение... Вот такая картинка:
По центру храма шествует архиерейской походкой холеный, благовонящий на метра три поп в ярко-красном гламурном подряснике. Никого не замечая, гляде поверх голов. Не с первой попытки удается докричаться. Вернее, остановить, дернув за рукав. Надо срочно пособоровать и причастить умирающего в больнице. Рядом плачет женщина, обратившаяся по этому поводу. 
Поп небрежно бросает: "Что? Я занят! У меня сейчас освящение супермаркета. И вообще весь день расписан".
Плачущая женщина, конечно, в шоке.
Поп "успокаиавает": "А что это вы разнервничались? Сегодня такой день - на душе должен быть покой. Вдыхаем вечность"
С последней фразой просопел носом, демонстрируя, видимо, "вдыхание вечности"...
Ну как думаете, долго ли ждать, как нас начнут снова с колоколен сбрасывать?

priestal: (Default)
Вот уже и Андрей Кураев подключился к пропаганде известной "спасительной" идейки: если, мол, священник на дорогой машине или носит дорогие вещи, то не спешите обвинять, что купил он это на деньги бабушек. Мол, подарили бедняге, и не нужно ему это вовсе, но что поделаешь - подарок. Но, как сказал один проповедник, грех это ведь не только то, что ты сделал плохое, но и то, что ты не сделал хорошего. Как говорится, Бог велел делиться:)

Есть на эту тему  хороший пример из жития патриарха Павла:

Некая женщина пришла в патриархию с требованием поговорить с патриархом по неотложному делу, о котором она может сказать только лично ему. Такая просьба была необычной и ее не сразу пустили, но все же настойчивость посетительницы принесла плод, и аудиенция состоялась. Увидев патриарха, женщина с большим волнением сказала, что этой ночью ейприснилась Богородица, которая велела принести патриарху денег, чтобы он мог купить себе новую обувь. И с этими словами посетительница протянула конверт с деньгами. Патриарх Павел, не беря конверта, ласково спрашивает: "А в каком часу вы легли спать?" Женщина, удивившись, ответила: "Ну... где-то в одиннадцать". "Знаете, я лег позже, около четырех часов утра", - отвечает патриарх, - "И мне тоже приснилась Богородица и просила передать Вам, чтобы Вы эти деньги забрали и отдали тем, кто в них действительно нуждается". И не взял денег.

priestal: (Default)
Обновленцы среди нас?

Отличная статья. Я давно убежден, что сталинизм как-то так смахлевал, что подсунул нам все то же обновленчество, но в патриаршей обертке. И эти обновленцы любят для отвлечения внимания кричать "Держи вора!"
priestal: (Default)
Как назвать одним словом то, что ныне происходит в церкви? РАЗУКРУПНЕНИЕ. То бишь обмельчание.
priestal: (Default)
1 Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых?
2 Разве не знаете, что святые будут судить мир? Если же вами будет судим мир, то неужели вы недостойны судить маловажные дела?
3 Разве не знаете, что мы будем судить ангелов, не тем ли более дела житейские?
4 А вы, когда имеете житейские тяжбы, поставляете своими судьями ничего не значащих в церкви.
5 К стыду вашему говорю: неужели нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями своими?
6 Но брат с братом судится, и притом перед неверными.
7 И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собою. Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными? для чего бы вам лучше не терпеть лишения?
8 Но вы сами обижаете и отнимаете, и притом у братьев.
(1Кор.гл. 6)

Правило 9, 4-го Вселенского Собора.

Если некоторый клирик имеет судное дело с другим клириком, да не оставляет своего епископа и да не прибегает к светским судилищам. Но сперва да производит своё дело у своего епископа или, по согласию того же епископа, избранные обеими сторонами да составят суд. А кто вопреки этому поступит: да подлежит наказаниям по правилам. Если же клирик со своим, или со иным епископом имеет судное дело, да судится в областном Соборе. Если же епископ или клирик имеет неудовольствие на митрополита области, да обращается или к экзарху великия области, или к престолу царствующого Константинополя, и пред ним да судится.
priestal: (Default)
Отец Павель Адельгейм замечает:
"Мой отказ принять новый Устав некоторым кажется моим частным капризом. Так думает Митрополит Евсевий, настоятель храма священник Сергий Иванов, благочинный Муханов, судьи. Так прямо и говорят: "Что Вы затеяли склоку из-за ерунды? Устав никакого значения не имеет. Что есть, что нет–ни один Приход по Уставу не живёт. Устав -старый или новый - мёртвый документ. Проголосуй за него, и будешь жить спокойно".
Действительно, приход по Уставу не живёт. Приходские собрания, приходские советы и ревизионные комиссии существуют на бумаге. Их функции выполняет настоятель. Третьего июня Епархиальный суд исключил всех членов Приходского совета и Ревизионной комиссии. Приходская структура не существует даже на бумаге, а приход даже не заметил их исчезновения. Почему не принять документ, который не влияет на жизнь?
Устав является каноническим документом. Он определяет нормы приходской жизни. Каноны выражают неизменное догматическое содержание в меняющихся исторических формах. Когда каноны не сближают церковную жизнь с догматическим учением, а удаляют от него, возникают заблуждения. Приняв ложь за истину, человеческая воля противоборствует церковной воле., Проникая в Церковь, человеческое право обращает её из богочеловеческого организма в правовой институт. Институциализм не должен задушить благодатную жизнь Церкви".


Мне кажется, в последнем абзаце уже речь о другом, чем в двух первых. Да, очень плохо, когда богочеловеческий организм превращается в правовой институт, когда Церкви навязываются законы и нормы, противоположные ее сути. Но гораздо коварнее, опасная именно своей скрытностью, ситуация, когда даже и правовой институт нет цели создать, а в качестве закона НАМЕРЕННО предлагается нечто такое, что, как все понимают, и не предназначено к исполнению. Поэтому и говорится с самого начала: "Успокойтесь, ведь это же мертвый документ..." То есть хороший ли, плохой ли документ, а исполняться не будет... Все это туфта, мол, преднамеренная ЛОЖЬ... "НИКАКОГО ЗНАЧЕНИЯ НЕ ИМЕЕТ" И нам еще предлагается по этому поводу порадоваться... В качестве примера такой ЛЖИ предлагаю цитату из того самого типового Устава, который не желает подписывать по. Павел и приходское собрание с ним. Собственно, цитата как раз о полномочиях приходского собрания:

7.5 Приходское собрание:
-принимает Устав Прихода с изменениями (дополнениями), который утверждается Епархиальным архиереем и вступает в силу с момента государственной регистрации;
-сохраняет единство Прихода и его принадлежность к Епархии Русской Православной Церкви;
-осуществляет прием членов в состав Приходского собрания (исключение из состава Приходского собрания) в установленном настоящим Уставом порядке;
-избирает на должность (освобождает от должности) помощника Настоятеля (церковного старосту) и казначея в установленном настоящим Уставом порядке;
-избирает членов в состав Ревизионной комиссии (исключает из состава Ревизионной комиссии);
-устанавливает порядок владения, пользования и распоряжения недвижимым и особо ценным движимым имуществом Прихода в соответствии с Единым порядком владения, пользования и распоряжения недвижимым и особо ценным движимым имуществом религиозных организаций Русской Православной Церкви, утвержденным Священным Синодом Русской Православной Церкви.
-планирует финансово-хозяйственную деятельность Прихода;
-обеспечивает сохранность имущества Прихода и заботится о его приумножении;
-принимает ежегодный отчет Прихода перед Епархией о деятельности Прихода, который направляется на утверждение Епархиальному архиерею;
-рассматривает проектно-сметную документацию на строительство, ремонт, реставрацию принадлежащих Приходу зданий (строений, сооружений), утверждает перечень необходимых проектных, реставрационных, ремонтных и строительных работ;
-рассматривает финансовые отчеты, иные отчеты Прихода, а также доклады Ревизионной комиссии, которые направляются на рассмотрение и (или) утверждение Епархиальному архиерею;
-утверждает штатное расписание Прихода;
-определяет размер содержания членам причта;
-определяет размер заработной платы (вознаграждения) лицам, работающим по трудовым или гражданско-правовым договорам;

-рассматривает и в случае необходимости направляет Епархиальному архиерею поступившие жалобы на членов Приходского собрания и Приходского совета, а также на членов Ревизионной комиссии;
-осуществляет иные полномочия, предусмотренные Каноническим Уставом Русской Православной Церкви, а также настоящим Уставом.


Любой здравомыслящий человек поймет, что выделенные фрагменты из области то ли сказки, то ли параллельной реальности, не имеющей никакого отношения к существующей приходской реальности. Если бы кто-то взялся действительно исполнить пункты даже этого устава, никогда бы не ограничился только их провозглашением, но озаботился бы каким-то серьезным механизмом для реального их воплощения в жизнь. Поскольку о таком механизме даже нет речи, то приходится предположить самое худшее - составители и утвердители этого документа заранее предполагали его нежизненность, канцелярскую пустоту. То есть это какой-то особый вид канонического пустословия... Хотя почему "особый"? Нечто это сильно напоминает... А именно - советскую (а когда-то и сталинскую) конституцию, которая благодушно предлагала самую неограниченную свободу слова, печати, совести, уличных шествий и демонстраций... всего чего угодно... Не жалко, потому что заранее понятно, что не предназначено к исполнению. А тот, кто требовал исполнения главного документа власти самой же этой властью объявлялся врагом. Серьезное отношение к любому документу настораживает и пугает тех, кто привык под шумок "благочестивого" пустозвонства неограниченно властвовать по своим "понятиям". Куда нам до уровня "богочеловеческого организма" - нам бы хотя бы "правовой институт", но чтоб реально, а не "понарошку". И я уверен, что церковную задевает бюрократию раздражает не столько расхождения во взглядах на уставные нормы, сколько вот это принятие всерьез их же документа. Поэтому здесь тот же путь - не столько критиковать документы, сколько требовать серьезного к ним отношения и, по-возможности, неукоснительного следования их букве. И тогда увидим, какой тогда проявится дух. И как действительно повлиял тот или иной документ на жизнь, может тогда и жизнь повлияет и на их букву, и на их дух.
priestal: (Default)
Ведь столько катехизаторов, оказывается! Буквально - миллионы, все "русские мужики":

То, что мисия среди мигрантов выполнима, доказывает один курьезный случай. В одном подмосковном приходе я познакомился с православным таджиком и убеждал его получить богословское образовние и стать священником. Как Вы крестились, спросил я его . Он ответил, что первое, чему его научили русские мужики- это пить водку. Соответственно, после этого путь в исламский "рай" им "заказан". И тогда таджкикские работяги стали интересоваться Православием...

- Ничего, бачка; ему теперь, бачка, никто ничего, - он пропащий.
- Через что же это он пропащий-то? Через то, что окрестился, что ли?
- Да, бачка; его шаман гонит, у него лама олешки забрал, ему свой никто
не верит.
- Отчего не верит?
- Нельзя, бачка, крещеному верить, - никто не верит.

(Н. Лесков. На краю света)
priestal: (Default)
Среди комментариев к предыдущему посту есть такой:

даже трудно сказать,что хуже.плохо и поголовное крещение языческой массы с дикими паганизмами,которые просачиваются в церковь, и принудительное собеседование с сертификатами соответствия.
почему ничего не получается в ЛЮБОМ СЛУЧАЕ? при движении в двух разных направлениях и зигзагом?


Да, это более чем серьезная проблема. Как говаривал незабвенный Черномырдин, какую партию не создавай, все равно в итоге получается КПСС.
А почему так получается? Потому что ничего, кроме "КПСС", и не видали. В нашем случае существующей системы церковной жизни, которая, как ни странно, не сочетается со смыслом крещения как Таинства. Соответственно, и с катехизацией.
Ведь что такое крещение? Православный Катехизис дает такое определение:
"Крещение есть Таинство, в котором верующий, при троекратном погружении тела в воду, с призыванием Бога Отца, и Сына, и Святого Духа, умирает для жизни плотскóй, греховной, и возрождается от Духа Святого в жизнь духовную, святую".
В чем изъян этого определения? В нем отсутствует собственно Церковь. Или же присутствует опосредованно - в виде некоего механизма, который "погружает" и "призывает". Дело свершилось, а дальше уж сам организуй эту самую "жизнь духовную, святую". Да, мы не забываем и часто повторяем, что таинство крещения это таинство вхождения в Церковь, но подсознательно (или сознательно) разумеем под этим опять же доступ к определенным "механизмам", подключившись к которым, в той или иной мере можно преуспеть в "духовной жизни". Таким образом Церковь, в которую мы вроде бы вошли, остается для нас чем-то внешним и отделенным от нас. Что-то аналогичное учебному заведению, открывающего нам доступ в мир знаний, который отнюдь не тождественен самому учебному заведению. Этот мир - нечто мое личное, хочу войду, хочу нет и уж сам как-нибудь там сориентируюсь - "не ваше дело". И так даже в случае полного "воцерковления", самого неограниченного доверия к "продукту". Церковь "предлагает", "преподает", а я "потребляю". Есть я и есть Церковь. "Церковь и общество", "Церковь и армия", "Церковь и я"...
При таком отношении катехизация будет неизбежно восприниматься не как органичная часть процесса вхождения в Церковь, а как "плата" или "экзамен" на право пользования "механизмами", причем "экзамен" в самых лучших студенческих традициях: сдал - забыл. Потому что не пригодится. А то, что пригодится, "выучу сам". А сейчас - просто "обязаловка", оторванная от реальной жизни. Потому что в рядовой повседневной жизни эти знания не задействованы. Можно годами (а то и десятилетиями) ходить в храм, исполнять все положенные обряды, слыть "воцерковленным" прихожанином, но не знать не только основных догматов, но и сколько Евангелий в Новом Завете. Отчего так? Да оттого, что, несмотря на бросающуюся в глаза "соборность" православной жизни, она на самом деле глубоко частная. Если представить "соборность" в виде реки, то вместе мы плывем только по поверхности обряда, а в глубину ныряем поодиночке. Достаточно сказать, что участие в Литургии,что в переводе означает "общее дело", является делом сугубо частным, зависящим только от личного желания и "подготовки". И вот как мы там плывем в глубинах, никому по сути нет дела, нет никакой надобности в правилах общего действия и координации. И настолько нам это привычно, что даже вполне законное, предусмотренное самим чином требование исповедания Символа веры на исповеди нередко воспринимается как личное оскорбление...
А вот если бы была такая общая живая глубинная жизнь, то и знания оказались бы не абстрактной теорией, а сугубо практическим навыком. Более того - в условиях такой общей глубинной жизни нельзя было бы их не то что забыть, а невозможно было бы не знать.
Вообще, как таковые знания основ веры при нормальной катехизации неотрывны от практики приобщения к церковной жизни, вливания в нее. Катехизацию нельзя свести к "беседам", пусть даже не двум, а десяткам. Нужна практика молитвы, дух покаяния и ощущения близости Духа, коим по идее дышит община, являя собой жизнь и притягивая к этой жизни. Ничего этого повсеместно не то что нет, но и не предполагается.
Каков же вывод? А таков: пока в корне не изменится приходская жизнь, точнее не станет истинной соборной жизнью во Христе, все эти инициативы (тем паче спускаемые сверху) о необходимости "в исключительных случаях хотя бы двух бесед" (а я лично уверен, что этими двумя беседами все и ограничиться даже в самом лучшем случае) будут неизбежно отдавать фальшью и сухой "обязаловкой".
Пока сами не родимся свыше (реально, а не номинально), нечего браться рожать других. Как ни старайся акушер, плод будет мертворожденным.
priestal: (Default)
Православный интернет с восторгом принял заповеди интернетного общения для священника, предложенные о. Александром Авдюгиным.
Не буду ни хвалить, ни критиковать, но, признаюсь, одна "заповедь" вызвала у меня недоумение.

Исключи из своих интернетных разговоров и бесед всякую политику, по причине того, что политика без дипломатии не бывает, а дипломатия, как известно, наука лжи, а ложь, как ты прекрасно знаешь, 9 заповедь.

Сначала скажи мне, что ты понимаешь под политикой. Опыт подобного рода предосторежений показывает, что обычно тебя пытаются, ссылаясь на одно, отстранить от совсем иного, хотя и обладающего рядом сходных признаков. В качестве иллюстрации попробую смоделировать из другой области:

Не должно быть у тебя ни брака, ни тени желания его, по причине того, что брака без секса не бывает, а секс, как известно, это блуд, а блуд, как ты прекрасно знаешь, это 7 заповедь.

Абсурдно, не так ли? Но с политикой ведь то же самое. Политика политике рознь, хотя вроде где-то рядом по некоторым общим внешним признакам. Одно дело политика "эти за наших, а те за ихних", другое политика как защита человека или общества от насилия, обмана, беззакония. Какая тут дипломатия как наука лжи? Да и дипломатия, если на то пошло, разная бывает. Например, дипломатия в разговоре с террористами, захватившими заложников... А тот, кто проходит мимо такой политики под видом "неучастия" самый большой лжец и есть,ибо под благородными лозунгами прежде всего печется о своем спокойствии и безбедности существования, ни с кем ничего не обостряя и во всем всем угождая.
Лучше обернитесь и посмотрите: где у нас среди нашего уютного болота "благочестия" еще нет лжи? Все на ней стоит. Она правит и погоняет. И так органично вошла в жизнь, что как-будто ее не замечаем. По крайней мере, именно там не замечаем, где она действительно опасна. Из окон борделя высматриваем - кто там на улице нарушил седьмую заповедь.
(Это только начало разговора о лжи. Как, впрочем, и предыдущие посты о финансах).

March 2017

S M T W T F S
   1234
567891011
12131415161718
1920212223 2425
262728293031 

Syndicate

RSS Atom

Most Popular Tags

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Apr. 23rd, 2025 01:20 pm
Powered by Dreamwidth Studios