Частное мнение

Нужно сразу сказать, что озвученная на собрании Минской Митрополии инициатива вовсе не вызвана текущим моментом политической жизни, как подозревают многие. Я, конечно, не знаю, что там в кулуарах высшей государственной и церковных властей, но давно обратил внимание на то, что с самого начала деятельности митрополита Павла на белорусской земле он активно обустраивает структуру управления Экзархатом: создаются новые Синодальные отделы, повышается статус существовавших, образован новый орган административного управления — Минская Экзархия. Все это идет своим чередом и вне связи с меняющимся политическим климатом. И естественным образом все пришло к тому, что всем этим административным ресурсом просто удобнее оперативно управлять на месте, не дожидаясь согласования со Священным Синодом в Москве.

Напомню, что по Уставу Русской Православной Церкви «Журналы Синода Экзархата представляются Священному Синоду и утверждаются Патриархом Московским и всея Руси» (IX, 8). То есть ВСЕ решения Синода БПЦ, даже чисто внутренние и административные, не только не вступают в силу, но даже не публикуются до утверждения Синодом РПЦ и Патриархом. А заседания Синодов происходят примерно два раза в год, повестка дня насыщенная и не всегда все успевают рассмотреть. Значит, жди следующего заседания Синода, то есть растягивается минимум на год. И это все, повторяю, в отношении в том числе самых рутинных, технических решений, часто требующих оперативного осуществления.

Разве такую систему управления можно назвать эффективной? И главное – какой смысл? Это выглядит как тотальное недоверие или как то, что народ, способный строить самостоятельное государство, в церковном отношении рассматривается как малое недееспособное дитя, не способное само решать простейшие бытовые вопросы? Это же все видят и понимают, что никак не способствуют авторитету Церкви внутри страны. Это и имел в виду митрополит Павел, когда говорил на собрании, что «проявляется такое вот щепетильное чувство, внутренне такое чувство достоинства нашей церкви, нашего государства».

Тем более, как он же сказал, «соседи получили такой самоуправляемый статус, а мы, Церковь большая, нет». И не только большая, я бы добавил, а еще и Церковь большинства, в отличие от Эстонии и Латвии, например. Давайте же доверять друг другу и уважать друг друга. Так же, как мы уважаем своих детей, когда они вырастают до совершеннолетия: факт того, что они могут где-то что-то сами подписать и за себя решить отнюдь не означает, что мы их потеряли, не правда ли?

Тем более, что никто и близко не собирается отделяться от Русской Православной Церкви. Об этом особо сказал митрополит Павел, и эти его слова были встречены не меньшей овацией, чем о намерении ставить вопрос о статусе самоуправления. У белорусов вообще по характеру нет стремления отделяться в любой области. Поэтому у нас нет сколько-нибудь значимых церковных расколов. Просто есть свои специфические вопросы, обусловленные своим укладом жизни и своими законами.

Не надо забывать, что мы все-таки живем в разных государствах уже более 20 лет. Это нельзя не учитывать. Игнорирование этого факта создает трудности и двусмысленности и на уровне Московской Патриархии. Допустим, принимается устав или другой документ, в котором не только вообще предписывается соблюдать законодательство Российской Федерации, но и в разных мелочах он согласован с соответствующими требованиями Закона о свободе совести РФ и другими нормативными актами российского государства. Действие этого документа распространяется и на Белорусский Экзархат. И что прикажете делать? Здесь читать, здесь не читать, а здесь рыбу заворачивать?

Кстати говоря, и само назначение митрополита Павла было проведено Священным Синодом без учета требований белорусского законодательства. Из-за этого новый Предстоятель был поставлен в сложное положение в правовом плане, и только благодаря благосклонности государства, смог занять свою должность.

Поэтому проблема назревала давно и так или иначе потребовала своего решения. Подумайте хотя бы, что Белорусский Экзархат создан еще в 1989 г., когда все мы были в одном государстве. Совершенно новые политические реалии не могли не вызвать в конце концов потребности в корректировке системы управления.

Почему же вопрос о статусе самоуправления озвучен именно сейчас? Косвенно на этот вопрос ответил сам митрополит Павел, когда в своем докладе пояснил, что активная реорганизация системы управления Экзархатом вовсе не означает, что делает он это в противопоставление прежним порядкам. Просто при митрополите Филарете было сделано и так чрезвычайно много: из одной епархии выросла целая церковь, не до всего сразу могли дойти руки.

Добавлю от себя, что в последние годы митрополит Филарет был далеко не в самом лучшем здравии для активных реформ. Поэтому, как сказал митрополит Павел, это не разрушение, а созидание, продолжение того, что начал прежний Предстоятель. И добавил:

«Вы все прекрасно понимаете, что развитие церковной жизни должно быть творческим делом, исходящим из постоянно меняющихся реалий. Думаю, что все мы помним притчу о талантах. Нельзя закапывать талант. Надо пускать его в оборот, а это значит, что необходимо трудиться и двигаться вперед. И мы с вами, не оглядываясь назад, должны идти только вперед по всем направлениям».

Озвучить же планы насчет статуса самоуправления и узнать мнение об этом священства просто не было другой возможности – это первый форум такого рода со времени вступления в должность нового митрополита.

Кстати, сам факт того, что реформы по управлению и предложение о статусе самоуправления исходят от человека, только год назад назначенного из России, говорит о том, что шаги эти вызваны вовсе не мотивами какого-то национального обособления, а потребностями текущего дня. Как это часто бывает, просто новый руководитель увидел свежим взглядом, куда нужно двигаться.

Среди критических голосов прозвучали и опасения, не продвигается ли этот вопрос под давлением государства. Да, наверняка государство тоже в этом заинтересовано, и митрополит Павел этого не скрывает, назвав среди тех, у кого этот вопрос вызывает озабоченность, «и священников, и мирян, и руководителей государственных структур». Но структуры эти всего лишь в общем ряду, а по реакции духовенства, встретившей слова митрополита бурными аплодисментами, понятно, что ни о каком давлении речи нет. Никого не уговаривали, и не уламывали. Это общее желание.

Какие же последствия обсуждаемого события? Несмотря на всю его символическую эпохальность, еще ничего особенного не произошло. Это всего лишь пожелание, просьба, высказанное намерение. Просто поддержка митрополита со стороны духовенства митрополии в его планах. Никаких последствий уставного плана нет. Поэтому нелепы уже прозвучавшие обвинения в «неканоничности» и «игнорировании Устава». Все идет своим чередом.

Скорее всего, этот вопрос обсудит Синод БПЦ, и если будет им поддержан, то будет представлен, как и полагается, на суждение Патриарха и Священного Синода РПЦ, а далее, если будет одобрено и ими, решение по этому вопросу вынесет Архиерейский Собор. Так что это только начало. В любом случае никакого ажиотажа по этому поводу нет, и любое решение будет принято, как я не сомневаюсь, спокойно.

Вообще говоря, не нужно забывать, что любые статусы управления это фактически сугубо технический вопрос. Придавать ему какое-то идеологическое значение, как часто делают и сторонники большей автономии и противники, означает хулу на сам принцип церковного устроения Православной Церкви, которая издревле строится на началах той или иной степени автономности местных церквей. Тем более когда речь идет всего лишь о небольшом делегировании функций на местный уровень. Белорусская Православная Церковь остается в Московском Патриархате, вне зависимости от положительного или отрицательного решения.