![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
О взаимопроникновении
Feb. 7th, 2011 09:30 pmЦерковь по образу своего Главы воплощается в мир, для этого она, по сути, и существует. Само существование Церкви, одновременно выделенной из мира и открытой для мира, призвано влиять на мир, "осаливать" его благодатью. "Вы- соль мира", "Вы - свет миру". Но открытость миру чревата и обратным процессом. Если Церковь призвана освящать мир, то мир, в свою очередь, стремиться обмирщить Церковь. Ничего не поделаешь - закон сообщающихся сосудов. Вопрос только в том, какой процесс является преобладающим, какая из жидкостей в сообщающихся сосудах большей плотности, а потому передавливает. Чем ближе земная Церковь к небесному идеалу, когда она, по словам апостола Петра, "род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет", тем больше она способна "передавливать" мир. Чем дальше от него, тем, соответственно, проблематичнее не только влиять на мир, но и противостоять обратному процессу - омирщению. Процесс крайне опасный, поскольку носит он лавинообразный характер: чем больше омирщается Церковь, тем менее способна омирщению противостоять, а потому дальше омирщается еще легче и быстрее.
Но интересно, что при всей трагичности ситуации, процесс этот может протекать внешне довольно малоприметным образом. Особенно в современном мире. Почему? Как это ни парадоксально, но во многом благодаря предыдущему влиянию Церкви на мир. Не секрет, что многие идеалы и ценности мира имеют христианские корни, но ныне уже существуют сами по себе, вплоть до того, что берутся на вооружение даже врагами Церкви. Тот же коммунизм, например, строился пусть на извращенных, но имеющих свое начало в христианстве идеалах. Но если в случае с коммунизмом все пришло к очевидному абсурду, то в частной жизни многих людей христианство присутствует в гораздо большей степени, чем они это подозревают. Они скажут, что просто стараются жить честно и порядочно, так их воспитали, так жили их родители и деды. Но по сути они часто оказываются гораздо более "практикующими" христианами, чем многие из тех, кто себя таковыми провозглашает. И может оказаться так, что мир на каком-то этапе может даже поделиться своим некогда полученным зарядом христианства с теми институциями, которые представляют Церковь. Именно это и происходило в процессе "богоискательства 70-х годов", когда Церковь получила мощный прилив и осознанно-верующей паствы, и на совесть подвизающихся пастырей. Ведь эти "богоискатели", перефразируя апостола Павла, искали Бога, Которого не знали, но чтили. Они Его не столько открывали, сколькоузнавали. И внесли это живое исповедование в порядком уже оязыченное и иссохшее "обрядоверие". Может быть, это один из механизмов того самого, что "врата ада не одолеют ее". Тот самый лавинообразный процесс омирщения может остановится именно потому, что омирщение вдруг обращается в процесс возвращения из мира Церкви, которая в нем как бы "спряталась", "затерялась".
Но тогда уместно спросить - а нет ли и тут обратного рода явлений? То есть когда освящение мира Церковью вдруг обращается возвращением в мир тех мирских соблазнов, которые некогда, в свою очередь, "спрятались", "затерялись" в церковной среде? Думаю, что да. К примеру, довольно явственно сквозь внешнее церковное обличье проступают порой идеологические схемы недавнего советского прошлого. Частью так потому, что сама церковная организация в немалой степени имеет закваску "советскости" по факту того неоднозначного церковно-государственного компромисса, которое вошло в историю под именем "сергианства". Речь не о том, ересь это или нет, плохо или хорошо. Сам факт компромисса предполагает уступку - церковь согласилась уступить миру в обмен на то, что мир в чем-то уступит Церкви. Оправдалось ли первое вторым - отдельный вопрос, но в любом случае бесследно оно никуда не исчезло и должно было так или иначе вылезти. То ли в в форме легкого озноба, который легко можно перенести на ногах, то ли постельного режима, а то и реанимации. Это уж зависит от общего состояния здоровья и прочих отягощающих обстоятельств. К числу последних, как ни странно, нужно отнести массовый приток в Церковь в результате идейного банкротства и крушения коммунизма. Разумеется, сам факт массового возвращения людей в Церковь позитивен и может только радовать. Но Церковь в этом случае должна иметь достаточный потенциал, чтобы, грубо говоря, "переварить" эту массу.
Это процесс захватывающе описан в книге Михаила Новеселова "Письма к друзьям", где цитируются записки Дмитрия Александровича Хилькова. Там есть такие слова:
что делает живая яблоня, когда она растет? Живая яблоня – т. е. какая-то сила, которую мы называем жизнью в яблоне, хватает мертвое, неорганическое <кремень> и наделяет жизнью, делает живым и органическим.
Так же точно и Христос: Сила Христова хватает живое только физически, втягивает в Свое Тело и наделяет жизнью высшего порядка, жизнью невременной.
Подобно тому, как живое только растительной жизнью, – втянутое в человека, – начинает жить жизнью человеческой, а человек начинает жить в этом растительном, так точно и человек, втянутый в Тело Христово, начинает жить во Христе, а Христос начинает жить в нем.
Но может оказаться так, что поступление кремня превысит возможности организма, и тогда в сплетениях живой материи затаится мертвящий кремний, а со временем вылезет,внешне обросший зеленью, а внутри оставшийся все тем же камнем.
Не только количественно, но и качественно отличаются "приливы" 70-х и 90-х. В 70-х новообращенные так или иначе психологически отталкивались от зримо противостоящей Церкви советской действительности. В 90-х же, напротив, отталкиваться уже было не от чего, отрыто Церкви никто не противостоял, более того - в мире погрузился в стихию рынка, а, как известно, враг моего врага... уже почти друг. В своих крайних формах это выросло в "православный сталинизм", а в общем массовом сознании в постепенной утрате чувства инородности "советскости" в Церкви. Вот и сохранился "камушек", возвращаясь в мир откуда не ждали.
Итак, Церковь противостоит миру. Церковь освящает мир. Мир пытается обмирщить Церковь. Но это не просто так, как многим кажется6 здесь "наши", а там "ваши". Мир выползает и из церковных стен. Церковь может сохраниться и в закоулках мира. Что из этого следует? В первую очередь, поменьше высокомерия с нашей стороны, что вот погряз мир во грехах, и неоткуда ему ждать спасения, только как от нас, а потому, чем больше нам удастся все вокруг "оправославить", тем больше будет Церкви в мире. Ничего подобного. Вполне может оказаться, что мы работали как раз на противоположную сторону. С другой стороны, нужно научиться чувствовать проявления Церкви в мире и научится питаться от этих ручейков, опять же со смирением брать все то, что Бог сохранил для нас, быть может нарочито сберег вдали от столбовой церковной дороги, чтоб не затоптали.
Но как же это можно уловить? как почувствовать? как понять где "наши", где "ваши", если сами церковные стены здесь не ориентир? Нужно просто вспомнить,что вера это не идеология, вера живет не параграфами или положениями, даже очень правильными, а благодатью - даром, дающимся по вере. С благодатью и открывается то зрение, которое не заменишь никакими инструкциями по ориентированию на ощупь. Подобно еще дару музыкального слуха, не имея которого не поймешь и не определишь, какой звук гармоничен, а какой чужд в оркестре.
Но интересно, что при всей трагичности ситуации, процесс этот может протекать внешне довольно малоприметным образом. Особенно в современном мире. Почему? Как это ни парадоксально, но во многом благодаря предыдущему влиянию Церкви на мир. Не секрет, что многие идеалы и ценности мира имеют христианские корни, но ныне уже существуют сами по себе, вплоть до того, что берутся на вооружение даже врагами Церкви. Тот же коммунизм, например, строился пусть на извращенных, но имеющих свое начало в христианстве идеалах. Но если в случае с коммунизмом все пришло к очевидному абсурду, то в частной жизни многих людей христианство присутствует в гораздо большей степени, чем они это подозревают. Они скажут, что просто стараются жить честно и порядочно, так их воспитали, так жили их родители и деды. Но по сути они часто оказываются гораздо более "практикующими" христианами, чем многие из тех, кто себя таковыми провозглашает. И может оказаться так, что мир на каком-то этапе может даже поделиться своим некогда полученным зарядом христианства с теми институциями, которые представляют Церковь. Именно это и происходило в процессе "богоискательства 70-х годов", когда Церковь получила мощный прилив и осознанно-верующей паствы, и на совесть подвизающихся пастырей. Ведь эти "богоискатели", перефразируя апостола Павла, искали Бога, Которого не знали, но чтили. Они Его не столько открывали, сколько
Но тогда уместно спросить - а нет ли и тут обратного рода явлений? То есть когда освящение мира Церковью вдруг обращается возвращением в мир тех мирских соблазнов, которые некогда, в свою очередь, "спрятались", "затерялись" в церковной среде? Думаю, что да. К примеру, довольно явственно сквозь внешнее церковное обличье проступают порой идеологические схемы недавнего советского прошлого. Частью так потому, что сама церковная организация в немалой степени имеет закваску "советскости" по факту того неоднозначного церковно-государственного компромисса, которое вошло в историю под именем "сергианства". Речь не о том, ересь это или нет, плохо или хорошо. Сам факт компромисса предполагает уступку - церковь согласилась уступить миру в обмен на то, что мир в чем-то уступит Церкви. Оправдалось ли первое вторым - отдельный вопрос, но в любом случае бесследно оно никуда не исчезло и должно было так или иначе вылезти. То ли в в форме легкого озноба, который легко можно перенести на ногах, то ли постельного режима, а то и реанимации. Это уж зависит от общего состояния здоровья и прочих отягощающих обстоятельств. К числу последних, как ни странно, нужно отнести массовый приток в Церковь в результате идейного банкротства и крушения коммунизма. Разумеется, сам факт массового возвращения людей в Церковь позитивен и может только радовать. Но Церковь в этом случае должна иметь достаточный потенциал, чтобы, грубо говоря, "переварить" эту массу.
Это процесс захватывающе описан в книге Михаила Новеселова "Письма к друзьям", где цитируются записки Дмитрия Александровича Хилькова. Там есть такие слова:
что делает живая яблоня, когда она растет? Живая яблоня – т. е. какая-то сила, которую мы называем жизнью в яблоне, хватает мертвое, неорганическое <кремень> и наделяет жизнью, делает живым и органическим.
Так же точно и Христос: Сила Христова хватает живое только физически, втягивает в Свое Тело и наделяет жизнью высшего порядка, жизнью невременной.
Подобно тому, как живое только растительной жизнью, – втянутое в человека, – начинает жить жизнью человеческой, а человек начинает жить в этом растительном, так точно и человек, втянутый в Тело Христово, начинает жить во Христе, а Христос начинает жить в нем.
Но может оказаться так, что поступление кремня превысит возможности организма, и тогда в сплетениях живой материи затаится мертвящий кремний, а со временем вылезет,внешне обросший зеленью, а внутри оставшийся все тем же камнем.
Не только количественно, но и качественно отличаются "приливы" 70-х и 90-х. В 70-х новообращенные так или иначе психологически отталкивались от зримо противостоящей Церкви советской действительности. В 90-х же, напротив, отталкиваться уже было не от чего, отрыто Церкви никто не противостоял, более того - в мире погрузился в стихию рынка, а, как известно, враг моего врага... уже почти друг. В своих крайних формах это выросло в "православный сталинизм", а в общем массовом сознании в постепенной утрате чувства инородности "советскости" в Церкви. Вот и сохранился "камушек", возвращаясь в мир откуда не ждали.
Итак, Церковь противостоит миру. Церковь освящает мир. Мир пытается обмирщить Церковь. Но это не просто так, как многим кажется6 здесь "наши", а там "ваши". Мир выползает и из церковных стен. Церковь может сохраниться и в закоулках мира. Что из этого следует? В первую очередь, поменьше высокомерия с нашей стороны, что вот погряз мир во грехах, и неоткуда ему ждать спасения, только как от нас, а потому, чем больше нам удастся все вокруг "оправославить", тем больше будет Церкви в мире. Ничего подобного. Вполне может оказаться, что мы работали как раз на противоположную сторону. С другой стороны, нужно научиться чувствовать проявления Церкви в мире и научится питаться от этих ручейков, опять же со смирением брать все то, что Бог сохранил для нас, быть может нарочито сберег вдали от столбовой церковной дороги, чтоб не затоптали.
Но как же это можно уловить? как почувствовать? как понять где "наши", где "ваши", если сами церковные стены здесь не ориентир? Нужно просто вспомнить,что вера это не идеология, вера живет не параграфами или положениями, даже очень правильными, а благодатью - даром, дающимся по вере. С благодатью и открывается то зрение, которое не заменишь никакими инструкциями по ориентированию на ощупь. Подобно еще дару музыкального слуха, не имея которого не поймешь и не определишь, какой звук гармоничен, а какой чужд в оркестре.
